версия для печати

Третий Вселенский Собор - Эфесский

Послание того же Святаго Вселенскаго Третьяго Собора к Священному Собору Памфилийскому о Ефстафии, бывшем их митрополите
Понеже Богодухновенное Писание глаголет: с советом все твори; то наипаче получившим жребий священнаго служения, подобает со всякою точностию творить разсмотрение о всем, что делать должно. Ибо с желающими так проводить жизнь свою последует то, что они обретаются в благонадежном положении, и яко попутным ветром несутся, по направлению желаний. Слово сие весьма правдоподобно. Иногда же бывает, что горькая и несносная скорбь, налегши на ум, сильно возмущает оный, уклоняет от стремления к должному, и располагает, аки бы на нечто полезное, взирать на неблагоприятное по существу своему. Нечто такое усмотрели мы приключившееся благоговейнейшему и благочестивейшему епископу Евстафию. Он рукоположен, как засвидетельствовано, по правилам церковным. Быв же некоторым смущен, как сказывает, и подвергшись неожиданным обстоятельствам, потом, по причине излишней недеятельности, утомленный борьбою с обременившими его заботами, и невозмогший отразить нарекания противников своих, не ведаем как, представил письменное отречение от своей епархии. Ибо ему, яко единожды приявшему на себя священноначальственное попечение, подобало удержать оное с духовною крепостью, как бы вооружиться на труды, и охотно переносить пот, обещающий воздаяние. А понеже показал он себя единожды нетщательным, хотя сие произошло с ним более, по недеятельности, ежели по нерадению и лености: то ваше благочестие по необходимости рукоположили благоговейнейшаго и благочестивейшаго брата нашего и соепископа Федора, для управления Церковью: ибо не следовало ей вдовствовать, и без предстятеля быть Спасителеву стаду. И понеже пришел он с слезами, не град и не Церковь оспаривая у вышереченнаго благочестивейшаго епископа Феодора, но прося токмо чести и именования епископскаго: то все мы возсоболезновали о старце сем, и почитая слезы его общими всем нам, поспешили уведать: подвергся ли он законному извержению, или токмо в некоторых неуместных поступках обличаем был некими людьми, помрачившими его добрую славу. И мы уведали, яко ничего таковаго им не соделано, а наипаче в вину ему поставлено отречение от епархии. Чего ради не укоряем и ваше благочестие, должным образом поставившее на его место вышереченнаго благоговейнейшаго епископа Феодора. Но понеже не подобает много порицать недеятельность сего мужа, паче же надлежало помиловать старца, вне града, в котором родился, и вне отеческаго жилища, столь долгое время пребывавшаго; праведно судили мы, и определили: без всякаго прекословия иметь ему имя, и честь епископа, и общение; с тем токмо, что бы он не рукополагал, не занимал церкви, и самовластно не священнодействовал, но разве когда, или пригласит с собою, или, Если случится, позволит ему брат и соепископ, по благорасположению, и любви во Христе. Если же положит о нем какой более благосклонный совет, ныне или по сем: то и сие угодно будет святому Собору.

Зонара. Евстафий, о котором упоминает это послание, был епископом Памфилии. А Памфилия есть епархия Атталии. Итак, названный муж, подвергшись бедствиям, и по малодушию и недеятельности отказавшись от управления епископиею, представил и письменное отречение от епископства. Хотя там на его место рукоположен был другой, но Евстафий со слезами пришел к сему священному собору, и не требовал себе возвращения города, или церкви, не заводил об них спора с рукоположенным после него, но просил имени и чести епископа, то есть, желал называться епископом и иметь честь в престолах и другом подобном, что принадлежит епископу. Итак, священный собор говорит: мы возсоболезновали о старце, признали слезы его общими нам и употребили исследование дабы узнать по правилам ли извержен сей человек, может быть, вследствие обвинений его кем нибудь в каких нибудь неуместных действиях. А когда мы узнали, что ничего такового с ним не было, а что он отрекся от епископства, и посему должен лишиться оного за недеятельность, то признали, что не следует порицать недеятельность сего мужа, то есть неспособность к делам, а рассудили, что лучше должно помиловать старца, долгое время лишенного его отечества и отеческого жилища. Посему мы определили, и признали справедливым, чтобы он имел имя епископства и честь и общение то есть право входить внутрь алтаря, и приобщаться; но чтобы сам не священнодействовал, и не рукополагал, если не будет приглашен от другого епископа к сослужению с ним, или совместному рукоположению, или если не получит поручения от епископа оной области совершать что-либо таковое. И мы, говорит собор, предоставили ему это; а если вы положите о нем какой более благосклонный совет, или ныне, или посем, то есть предоставите ему какие либо большие права, или преимущества; то и это нам будет приятно. Из этого соборного снисхождения некоторые думают выводить заключение, что епископам дано право отрекаться от их церквей, а архиерейство удерживать. А я думаю, что отсюда скорее выходит противное, именно то, что в древности отрекающиеся от епископства лишались всего, что до того времени имели, и после отречения не имели никакого архиерейского права, и не именовались епископами. Ибо, если был обычай, чтобы отрекшийся сохранял архиерейские права, то за чем же именно Евстафий со слезами обратился к священному собору, и просил, чтобы ему называться епископом, и иметь честь епископа, и собор писал об этом к собору Памфилийскому? Итак, из сего послания открывается, что полное отречение архиереев от епископства подлежало осуждению и его не было в то время, ибо в послании говорится, что «утомленный заботами по причине излишней недеятельности, не знаем как, - представил письменное отречение. Ибо ему, яко единожды приявшему на себя священноначальственное попечение, подобало удерживати оное с духовною крепостию, как бы вооружатися на труды, и охотно преносити пот, обещающий воздаяние». Итак, что не было тогда обычая представлять отречения от церквей, - это явствует из написанного собором: «не знаем – как, представил письменное отречение». Ибо только тем, кому дело представляется странным и кто недоумевает, свойственно говорить: не знаем, как случилось то, или это; а если бы дело было обычное, не было бы и недоразумения. Прибавление: «ибо ему, яко единожды приявшему на себя священноначальственное попечение, должно было удерживати оное» и так далее дает понять, что отречение от священноначальственных попечений не дозволено, но скорее запрещено и осуждается. Ибо если только еще сначала призываемые к пастырскому служению народу, в случае неповиновения избирающим их, подлежат отлучению по 36-му правилу святых Апостолов, доколе не примут служения, и по 17-му правилу Антиохийского собора; то каким образом рукоположенные и принявшие предстоятельство над людьми могут быть приняты без опасения, когда отказываются и отрекаются от порученного им божественною благодатию служения? Каким образом таковые не епитимиям будут подлежать, а будут иметь отличие называться епископами и принимать архиерейскую честь? Это антиохийский собор предоставил, как преимущество, рукоположенному в какой нибудь предел, но не принятому тамошним народом, не по собственной вине, но по бесчинию и злонравию народа, как говорится в осмнадцатом правиле сего собора. И буква сказанного послания показывает, что то все было снисхождением к малодушию Евстафия и чрезмерной его скорби. Ибо в послании говорится, что, когда он пришел, и со слезами просил того и другого, все мы возсоболезновали о старце и сочли слезы его общими всем нам; и чрез несколько слов: «но понеже не подобает много порицати недеятельность сего мужа, паче же надлежало помиловати старца» и так далее. Итак, из сего явствует, что отцы собора, тронутые слезами и глубокою старостью сего мужа, и опасаясь, чтобы от чрезмерной печали с ним чего не случилось, оказали то снисхождение, которое оказали, но не поставили этого в закон, и не предписали этому так быть и на будущее время. Ибо они конечно знали правила, и не определили бы противного апостольским правилам и постановлениям прежде них бывших святых отцев, и не дозволили бы желающим и отрекаться, - и архиерейскими преимуществами пользоваться и после отречения. Ибо каким образом могли это седлать те, которые мыслят, что однажды принявший на себя священноначальственное попечение должен удерживать оное с духовною крепостию, и что следует за этим далее? А что все это они сделали, будучи тронуты слезами оного старца, - это открывается и из многих других изречений послания, и из следующих написанных слов: «аще же положите о нем какой более благосклонный совет, то и сие будет угодно святому собору»; они так жалели сего мужа, будучи тронуты его слезами и несчастием, что и других поощряли на милость к нему и призывали к состраданию. Если же принимают сие соборное послание за правило, а не за снисхождение, оказанное этому Евстафию; то почему отрекшимся от своих церквей и от самого архиерейства в том случае, если они опять приходят и плачут, не дают как имени епископства, так и архиерейских прав, и чести? Потому что таковый является однажды отрекшимся от всего, и лишенным всего, как это видно из слов отцев собора: «мы производили исследование, дабы уведати, подвергся ли он законному извержению, или только в некоторых неуместных поступках обличаем был. И мы уведали, яко ничего такового им не соделано, а наипаче в вину Евстафию поставлено отречение». Итак, как если бы он изобличен был в каком либо безместном поступке, точно так же он вследствие отречения является лишенным всех прав епископства, так что кажется собору и изверженным. Но однакоже собор, преклоненный его слезами, определил то, что содержится в послании. Итак, тем, которые принимают послание за правило и постановление, не покажется нисколько странным, что намеревающиеся отречься от управления делами и от самого архиерейства (которые, по их мнению, разделены одно от другого) опять принимают то и другое, и присвояют себе звание епископа, и священнодействие и честь. Следовательно не согласно с мыслию сих досточтимых отцев рассуждают те, которые пользуются этим посланием, как правилом, и думают, что им дается епископам право отрекаться от их церквей, а архиерейство удерживать за собою. Заключающие таким образом противоречат и другому правилу. Ибо собор шести сот тридцати святых отцев, бывший в Халкидоне, в шестом правиле постановил: решительно никого ни во пресвитера, ни во диакона, ниже в какую степень церковного чина, не рукополагати иначе, как с назначением рукополагаемого именно к церкви градской, или сельской, или к мученическому храму, или к монастырю; а о рукополагаемых без точного назначения (собор определил) поставление их почитати недействительным, и нигде не допускати их до служения, к посрамлению поставившего их». Итак, если имеющие меньшую степень без точного назначения, не допускаются до рукоположения, но, хотя бы и были рукоположены, остаются не действующими, и таковое дело казалось столь неуместным, что и рукоположивший считается достойным посрамления; то каким образом имеющий больший, ил скорее самый высший из всех сан сделается епископом без назначения и без имени, будет и называться епископом, и будет удостоен архиерейских прав? Ибо всякой архиерей при рукоположении назначается к какому-либо городу, и именуется епископом оного. Итак, оставивший город, в который был назначен, и отрекшийся священнодействовать в нем и блюсти находящееся в нем стадо Великого Архипастыря, каким образом впредь будет называться епископом, и над кем будет наблюдать? Ибо имя епископа обозначает его дело и деятельность; и тот, кто прекратил деятельность, тем потерял и название. А тот, кто не может называться епископом, может ли принять участие в каком либо праве священства, может ли пользоваться архиерейским преимуществом и честию? Как будет и именоваться иерархам тот, кто не имеет под своею властию клира и не начальствует над посвященными? А кому не принадлежит по истине имя иерархии, тому не принадлежит и деятельность; ибо не участвующий в имени, тем более не должен участвовать в деле. Итак, наконец, никто не должен быть допускаем отрекаться от возложенного на него служения епископства, исключая того, кто сам себя объявляет недостойным священства. А если кто даст доказательства, что отрекающийся совершенно не канонически получил епископство; то отрекающийся, вместе с представлением отречения должен быть лишен всего священнического сана и всякого права, присвоенного архиерейству. Что не должно допускать отречения, это ясно видно и из третьей главы послания святого Кирилла к Домну, где говорится: «но и кроме сего с церковными постановлениями не сообразно, яко некие священнодействователи представляют рукописание отречения» и так далее. Ищи и написанное в десятом правиле святого священномученика Петра, архиепископа александрийского.

Аристен. Евстафий, долженствовавший с твердостию переносить труды епископства (ибо так должен делать и всякий епископ), обратил тыл и малодушно отрекся. Вместо него рукоположен Феодор; а он со слезами и стыдом просит чести епископства. Рукоположенный вместо него неповинен, именно потому, что вместо обвинения имеет отречение его. Сей епископ Евстафий, по недеятельности, и будучи не в состоянии управлять делами церкви, и бороться с приходящими к нему заботами и противостоять им, отрекся от управления делами, и вместо его рукоположен был другой. Потом он пришел на бывший в Ефесе собор и не возвращения епископства себе просил (ибо если бы этого просил, то не был бы и выслушан, так как однажды уже отрекся от него, и на место его рукоположен был другой); но искал епископской чести и общения. И признан был в сем достоинстве без всякого прекословия, так что разрешено ему и именоваться епископом, и иметь честь и кафедру, и священнодействовать только не самовластно, а когда получит позволение от брата и соепископа по благорасположению и любви во Христе. Из сострадания отцы сего собора предложили собору Памфилийскому, к которому принадлежал и Евстафий, положить о нем какой либо более благосклонный совет или ныне, или потом. – Это значило – или принять его в праздную церковь, или иначе как поступить с ним.

Вальсамон. Памфилия есть епархия Атталии. И когда некто Евстафий, который был в ней епископом, отрекся письменно от епископства по причине некоторых беспокойств и деловых обстоятельств, а потом опять просил со слезами иметь только честь и звание епископа, святый собор был этим тронут и, чрез настоящее послание отправленное к собору Памфилийскому, определил, чтобы старец был удостоен милости, и чтобы Феодор, поставленный епископом в Памфилии, опять оставался епископом, а Евстафий, как не изверженный, но по причине недеятельности, отрекшийся, имел, по снисхождению, то чего искал, то есть, имя и честь епископа, и общение, то есть, право приобщатся внутри алтаря; но чтобы не совершал ничего епископского, если не будет на это позволения от местного епископа. Ибо собор не почитал справедливым порицать недеятельность сего мужа, то есть, неспособность его к делам. На основании такого содержания послания некоторые говорят, что архиереям этим посланием дано право отрекаться от престолов церквей, но сохранять архиерейство; ибо, говорят, если бы это не было возможно, то собор не дозволил ба Евстафию иметь имя и честь епископа и, с соизволения местного епископа, священнодействовать. Но это, как я думаю, несправедливо. Ибо что определено отцами, то определено по снисхождению; и не должно определенное по снисхождению для какой нибудь полезной цели приводить в пример и удерживать на будущее время, как правило. Иначе, когда и послание не говорит, что Евстафий отрекся от исполнения епископского служения, и удержал священство (ибо не стал бы и просить получить то, что имел); но говорит лишь о том, что он отрекся от епископства, и когда отцы не определили, что допущенное, по состраданию, в отношении к Евстафию имеет силу и на последующее время, - то на каком основании они разделяют неразделимое и возводят в закон то, чего не содержится в послании? И я думаю, что это снисхождение допущено не без осмотрительности. Ибо когда правила и послание святого Кирилла к Домну определяют, чтобы никто из священников не представлял рукописаний отречения (потому что если, говорят, они достойны служения, должны пребывать в нем, а если недостойны, не должны удаляться чрез отречение, но когда будут осуждены по делам); то как может кто нибудь сказать, что ефесский собор и в особенности председательствовавший на нем великий Кирилл составил определение, противное самому себе и прочим отцам? Но как отречение Евстафия, как кажется, не было твердо, а колебалось в некоторых частях; то святой собор, по снисхождению, склонился к такому определению. А что таково было отречение Евстафия, это открывается и из самого послания, в котором говорится: «не ведаем како Евстафий представил письменное отречение» и как бы представляется странным принятие сего отречения. Ибо если оно было во всем непоколебимо, то Евстафию не дано было бы право ни именоваться епископом, ни священнодействовать, так что данное в настоящем послании снисхождение не есть всеобщее. Это открывается и из написанного отцами, что собору угодно, если бы со стороны местных епископов был и другой какой более благосклонный совет о сем старце. Еще скажи: поелику халкидонский собор определяет, чтобы никто решительно не был рукополагаем без назначения; то епископ, удержавший одно священство, как говорят некоторые, каких священников иерархом будет именоваться, или кого будет учить? Над кем епископствовать? Решительно ни над кем. Посему то одно священство и не может быть удержано и сохранять силу. Ищи еще девятое правило святого Петра, архиепископа александрийского.

Славянская кормчая. Того же собора от послания к сущим, в Памфилии епископом. Сеже девятое правило. Терпети подобает Евстафиеви, в епископии крепко. Себо всякому епископу должно есть, он же плещи дав, неполезно отречется: Феодор же в того место поставлен бысть, он же плачася и моляся, чести прося, неповинен. Поставлеи же в него место, имыи яве того отречение, без греха есть.

Толкование. Сей Евстафий епископ памфилийский, Памфилия же область есть   италийская, убог сыи, и не могии церковных вещей правити, и находящего   нань попечения строити, и управляти таковых, отречеся церковных вещей правления,   рекше оставити епископию писанием, и поставлен бысть в него место ин, именем   Феодор. И потом на ефесский собор прииде моляся и кланяяся, не епископию   хотящее паки прияти. Аще бо бы и просил епископию паки, не быша его послушали,   единою тоя отрекшася, и уже в него место, иному в ней поставлену сущу,   но честь епископскую прося имети, и общение: и оправдан бысть в ней, от святого собора без всякого прекословия, якоже и епископом именоватися ему,   и честь святительскую и седалище имети, и служити и поставляти пресвитеры,   и диаконы, не по своему господству, ни своею волею егда хощет, но егда   брат некии епископ повелит ему в своей церкви служити, или поставити кого,   по предложению, и любве ради Христовы. Милосердием же сего святаго собора   отцы, и сие слово приложиша, к сущему в Памфилии собору, рекше, аще же   о нем лучше нечто совершаете, или ныне, или посеем: сеже есть, или в праздну   церковь не имущу епископа ввести того, или инако некако дарованием помощи   ему.